«Но в ней сохранилась какая-то лукавая невинность, свойственная кошке, глядящей в темноту расширенными, расплывающимися чернотой зрачками. Зрение стало острым, проникающим, пронизывающим. И этот мир, заставляющий ее плакать, страдать, сожалеть и отчаиваться вдруг оказался прозрачным, как стекло: видимым до мельчайших кристалликов, из которых он создан и отражен. О ком я говорю? О той странной тени над водой, о молодой ведьме на Лысой горе или о себе самой? Мне представляется готический храм, с однообразными, острыми, жесткими, кристаллообразными формами, они, словно призмы — призраки Шпицберга: жутковатого символа застывшего кристального города, в котором была замурована чья-то жизнь. Может быть, моя?»

«Ветер никогда не бывает просто так — он приходит всегда в нужное место и в нужное время. И бабочка не сядет на руку просто оттого, что устала летать: она, таким образом хочет о чем-то сообщить, и птица поет над моей головой на ветке — только для меня.»

«Мы боимся умирать как раз потому, что можем не успеть понять — для чего мы отправились в путь, а не потому, что рельсы когда-нибудь закончатся».

«- Да, у Мима песчаная душа — пустынная душа, — сказал Никита, — он песок. Таких людей на самом деле очень много. Он впитывает в себя воду — тяжелеет и становится совсем непригодным для полета».

«- А что случилось потом, Виолетта, — цветочек мой? — спросил меня ангел (а может быть, это была белая птица? Но птицы не умеют разговаривать). — Потом я повзрослела, и мне стало стыдно за свое тело: за его желания и претензии к миру, который оно воспринимало чувственно: физически, как боль и наслаждение…»

«- За временем не надо гнаться, Виолетта, оно само гонится за вами. А мудрость как раз заключена в том, чтобы оно не дотронулось до вашей руки».

«Избавь меня, Боже, от сомнений в самой себе, это лишает меня сил и затуманивает страхом взор мой, ибо каждый человек имеет возможность идти по дороге к свету и приближаться к нему настолько близко, насколько позволяют ему силы души, то есть — сам Бог — вечное молчание».

(Якоб Беем)

«Вначале я решила, что это большой мяч……Теперь он плыл подо мной, и больше всего на нем было голубого цвета…. Мы приближались друг к другу: причем, с приближением я становилась всё меньше и меньше, а он всё больше и больше, хотя еще недавно я ощущала себя огромной живой звездой, и мои пятиконечные отростки, которые на дальнем расстоянии напоминали обычную морскую звезду… принимали графически более четкие формы и, в конце концов, становилось понятно, что я — человек, с раскинутыми по двум сторонам руками, с двумя ногами, расставленными для лучшей устойчивости, а голова являлась пятой конечностью, из середины которой исходил яркий солнечный свет (что говорит как раз о принадлежности данного существа к Солнечной системе)».

«Я должна понять, что мужчина — это не цель, а способ познания: уникальная возможность понять себя, его и далее — ту информацию, которая проходит через нас в момент слияния. И мы вибрируем на одной частоте, и одна музыка звучит в наших телах. Ведь мы по сути — существа электромагнитной природы».

«А кто, собственно, сказал, что понимание возможно только через разговор, разве вытекающие из нас слова делают нас более близкими, чем вытекающая из нас горячая влага, которая перемешивается в сосуде, где закипают наши чувства?»

«Я путешественница, которая никуда не идет, потому что ей этого не нужно делать: всё, что необходимо увидеть и узнать заключено в ней самой — она идет к себе. И так поступают все путешественники, которым кажется, что они получают всю информацию на своем пути: в горах, океанах, в странах заморских и в небесах далеких. Этот путь тоже верный, но он просто длиннее».

Отрывки из глав