НЕЧАЯННЫЙ СВЕТ

* * *

Когда зима закончится совсем
мы выйдем из нее уже другими
и не заметим
На скамью присев —
раскинуть руки ветками тугими:
вбирать тепло
гонять его по телу
чтобы до сердца потекло
и зерен солнечный посев
родил живую тему

2005

Веткозаветная строка
листвы уставшей —
Стареет мир
и слепнет око
Света —
лето далёко
и уходит дальше
дождем как тросточкой
во тьме асфальта
стуча
и в землю персиковой косточкой
ложится
Взойди же моя сладость —
моя радость —
осенняя утрата
И жаркая любовь закатного луча
свершится

1999

Я — свободна
я — одна
Ты окликнешь — оглянусь
и подумаю что грусть —
состояние природы
Неба зимнего вина
будет прощена весной:
почек лиственные роды
вновь омоются водой —
боль пройдет
как дождь пройдет
мы с тобой пройдем бок о бок
Стрекоза — как вертолет
а ведь это — весть о Боге
так же как твоя рука —
мне спасение Оттуда
О не плачьте облака
я хочу поверить в чудо!

2005

Нечаянный свет за чертой
прозренья созревшего лета —
так падает плод золотой
согретый в движенье полета
последним победным лучом
связующим тонкие нити
того кем ты станешь потом
с тем самым кто все это видит

Всеведущий ведет меня к воде
Я — видимая капля из потока
берущего начало так высоко
что ведать нам покуда не дано
сияющего горнего истока
хрустальное прозрачное окно
Мы водами всегда окружены
и те которые еще не рождены —
плывут качаясь в материнском шаре
живот Земли трепещет и болит
и море нам об этом говорит
в сердечном каждом волновом ударе:
прибоя ритм — созвучье вечных рифм —
строка к строке ложится неустанно
Века вычерчивают алгоритм
Вселенского Божественного плана
и пишут наши мысли на воде
Кровь убиенных льется в воды Стикса

Когда река восстав из берегов
спешит от наших пут освободиться:
и грязь и кровь и похоть возвратится
и лязг мечей и перезвон оков
Звони в набат во все колокола:
«На город надвигается вода» —
она терпела дольше чем могла
дрожа и холодея от стыда
Как в зеркале наш отразился лик
и ангел утомленный вдруг поник
пронзительно вонзенная игла
кусочек неба остро обожгла
А город жил с природою в борьбе
одевшись в защищающий гранит
Вода вскипает мечется кричит
мучительно кидается к тебе
Из рук ее мы пьем свою беду
и эта боль корежит жизнь твою
Я тоже перед ней не устою —
изведаю иль ниже упаду

Не знаешь что случится по утру:
снег обретешь иль солнце потеряешь
в зиме проснувшись в городе где таешь
и леденеешь — предсказанья врут
И завтра и сегодня и всегда —
живи пока метро еще открыто —
родятся из туннеля поезда
на станции мучение забыто
Ты веришь сам что будет свет в конце
на миг погаснув перед жизнью новой:
раздастся предвещающее слово —
Твой выход — и желаемая цель
Ты наконец вернулся сам к себе:
еще немного улицы и снега
парфюм двора и лампа на столбе
парадная и лестница до неба

2002

Казалось мне — я на другой планете
и эти существа меня не знают:
они в три дня живут и умирают
и новые родятся на рассвете
неотличимые от предков рода
О как проснувшись — умывают лица
как кланяется в рыцарском турнире
красавец жук олень сопернику собрату —
любовь решает истину исхода
Кузнечик что то говорит на лире —
как древний эллин
молится закату
И куколка — вся в белом покрывале
скрывающем того кто жив под ним —
отбрасывает медленно как ним
всё лишнее:
и радость узнаванья —
мгновенье
и на крылышках вспорхнет —
то бабочка была:
Я не заметить и ее могла
и муравьев бегущих на работу
с поклажею на мускульной спине
Все мечутся
О что произойдет? —
библейский их предсказанный
огромный ливень в каплях разорвется
и грохот оглушительный ворвется
под каждый лист —
качающийся дом
А тот кто выживет — просушится потом
и снова в путь по кочкам —
по горам
по тоненькой траве —
высоким деревам
по родине своей великой «навека» —
начертанные слитно
для гусеницы
и блестящего жука
для ясного сверчка
и золотой пчелы
улитки скрытной
и коровки божьей
О как они божественно малы
и как же мы — немыслимо ничтожны

1999

По Невскому, по городу, по веку,
В дожде, в толпе, в машинном реве
Идти, и рваться вверх до крови
Из рук чужих, из беглых взглядов,
Сбежавших, схваченных до боли —
Мы все живем как будто рядом
И все как будто бы в неволе.

1998

И небо
и земля
и ты — посередине:
ногами в лебеде
макушкой — в облаках
И лебеди
летят
и на твоих руках
садятся отдохнуть
ведь перелет ваш длинен
Но голову склонив в прискорбье о себе
я отправляюсь в путь чтоб лиц
ничьих не видеть
вдоль улиц
и дорог
Не мне ль гудит водитель
на подступах к судьбе
на скоростном шоссе? —
вдруг отвернется Бог
И —
будто в ад сошед
где те же муки духа:
обман для глаз и слуха —
им разрешенья нет
О разрешите мне

еще в любовь поверить
как в петербургский свет
блеснувший сквозь туман
где солнце глубоко
как будто его нет
но хочется проверить

1999

Ищет ветер меня по дворам:
в подворотнях
углах
переулках
завывает — зовет до утра
на простуженных улицах гулких
так в трубу выдувает тоску
постаревший уставший трубач
и ладонь прижимая к виску
слышу пульса сердечного плач:
это ветер мой рвется внутри
чтобы в ритме бушующем слиться
я же чую — он ждет у двери
потому мне сегодня не спится
Ты сказал:полетим вместе с ним
пить густые и терпкие струи
этих винных дождей
Мы не спим
потому что крепки поцелуи
В ноябре когда лето прошло
дни грядущие не отмечают
- Как тепло мне с тобой
- Как тепло —
мои губы тебе отвечают

2005

В иные ли лета
учился ты летать?-
вина твоя не в том
что быть хотел счастливым
Когда горел твой дом —
молился дням дождливым
и пел как только мог
чтобы услышал Бог
Мой голос — мой птенец
что выпорхнув на свет
летел в окно сердец
и тем лишь был согрет
Живописуя зло —
кого спасешь скажи?
Создавший витражи —
тем победил стекло
ожившее от сна —
от ледяных оков
Ведь красота — одна
сквозь вертикаль веков
И только смена дней
как семена в горсти —
открой ладонь — посей
и дай им прорасти
чтобы пришедший в мир
услышал средь полей
звучанье древних лир
и величавых флейт
А мы с тобой пройдем
как осень неспеша
Серебряным дождем
прольется ли душа?

1999

- Вам кажется что счастье может быть??
- А что для вас вмещает это слово??
- Наверно я ответить не готова
- Вы верите в наитие судьбы??
- Я сердцу доверяю — наугад
- По сути — вы плывете по теченью
- Я так хочу чтоб кто то был мне рад
- Вам хочется быть только чьей то тенью
- Нет — светом и улыбкой и теплом
- Так вы не ищете любви ответной??
- Когда люблю — не думаю о том
- Ну да — своей иллюзией согреты —
Вы думаете только лишь о нем
- А вы не верите??Иль врете?
- Я — не верю
Поскольку всё проходит даже мы
- Так устают от долгих дней зимы
И крылья опускают на излёте
- Вас не бросали?? И не лгали Вам?
Не предавали — когда Вы любили??
- Мужчины и со мной жестоки были
- Но вы прощали их потом — когда нибудь?
- Я жизнь люблю до слёз —
порой сквозь слёзы
- И в этом Ваша суть??
- Не нужно прозы

2006

(Инструмент слегка заржавлен)
Исполнение дождя:
капли звуки задрожали
ливнем хлынувшим — аккордом
Музыканты не глядят
в ноты на листе потертом
Чуть склонившийся пюпитр
вновь раскачивает ветер
В небесах тоска о лете:
ре минор — осенний сидр
разливается в бокалы
(звон дождя — как звон стекла)
Кровь живая кленов алых
в тонких жилках потекла —
скоро и сентябрь погаснет:
что сгорело — то зола
Жизнь могла бы быть прекрасней
Я счастливей — не могла

2006

* * *

И.К.

С тобою встреча — это повод
открыться
расстегнувши ворот
до сердца самого —
не устыдиться:
грудь обнажить
и тело обрести
как будто заново:
я начинаю жить
с сегодняшнего дня —
в твоих руках расти
Побереги меня

2006

ЗИМНЯЯ ВСТРЕЧА

Анне Ахматовой

Молчаливая зима:
снег немой на ветках стылых
Век — не мой:
в парадных тыльных —
в подворотне — со двора —
вход
А выход — как всегда
для поэта
Анна
Анна
Холодно в России —
странно —
страшно
господа
Выдыхает ветер слово
но его никто не слышит
желтый свет фонарь колышит
отражая круг былого
на чернеющем асфальте:
тень очерченная тонко —
я
и ветер
плачет в альте
только

2005

Петербургские линии ваших стихов
неизменно красивы как этот портрет
в синем платье не прячущем
стройность углов:
острозвучье коленей и плеч минует
отраженные в слове — в движенье строки —
точным жестом чтоб дух воспарил:
Вы сбегаете вниз не касаясь перил
и ладонями больно сжимая виски —
опускаете руки отчаянно враз
Эта горькая гордость горячечных глаз
переносья изгиб словно выступ горы
И беда — навсегда
и любовь — до поры

2002

Где то на берегу Адриатического моря
В храме разрушенном
с белыми больными колоннами
Бродит покинутый временем Марк Аврелий
Над его строками строго историки спорят
Под обагренными осенью русскими кленами
Я подожду тебя здесь на скамье до апреля
В месяце этом весна
начинается в наших широтах
Знаю что век не совпал и сезон
и сознание Рима
Книгу твою я читаю и вижу яснее —
Бьется волна приближаясь к забытому гроту
Если бы смог ты понять
что судьба неповторима —
Жизнь человека всемерно опутана ею:
Мы бы тогда не расстались у Храма
(свидетель Венера)
В пору когда зацветали левкои
в саду над Тибром
И к триумфальному шествию
ты еще только стремился
А у меня еще не было имени этого «Вера»
Даже название книги Аврелий
еще ты не выбрал
Как неожиданно мир наш переменился

2004

Над Петербургом снег весенний —
какая невидаль для мая:
метель муку до муки мелет
привычку образа ломая
Типичны только образа
уже взошедшие над всеми
кто на земле приземнопрост
и холод невский восприемлет
Как терпит виноград лоза
под тяжестью слегка согнувшись —
так я люблю его — вернувшись
в дождь и в мороз
и в душный август
где воздух — словно банный пар:
я эту выхлопную влагу
пью как божественный нектар
Непредсказуемость
нервозность
его погоды
а скорей —
его вседенной непогоды
где небо пагоды острей
и многоярусней
тревожность —
Из под зонта промокший взгляд:
в нем отраженный Летний сад —
тона зеленый и болотный
или пожухлый как трава —
а там плывет канал Обводный
и Острова
необитания —
обитель
души изысканных оград
где Ленинград —
всегдашний Питер —
Санкт Петербург имперских врат

2000

Над впадиной глубокой и пустой —
на берегу отхлынувшего моря
бардово красно цинково лилово
солончаков ложится пласт густой
Я на вершине времени былого
глазам не веря
с Мастером не споря —
взираю как пришелица из дали
туда где обо мне еще не знали
пускаясь в путь по сморщенной воде
на допотопной —
до евангельской ладье
и возвращаясь
и костер слагая
богов морских то славя
то ругая
пока похлебка варится в котле
и море тут же плещется у ног —
следы с песка извечного смывает
Теперь на дне —
в черешневом селе
о них не помнит ни вода ни Бог

ВОСПОМИНАНИЕ

«В то время я гостила на земле»
Анна Ахматова

Была весна
а это означало:
присутствие в душе
незримой смуты —
звучало
многоголосье птичье
ночь — ясна
как будто день уже
(немного мутный)
И Януса двуличье
печаль и радость поделив напополам
мое лицо являло в профиль вам
какой-нибудь единой стороной
Вставало солнце ярко надо мной
и яростно в крови моей стучало
неровным ритмом как перед прыжком
Прекрасно понимала я о ком
всю эту ночь бессонную скучала
не зная забытья
не видя снов
осознавая только свое тело
Что лепетала я? Куда летела? —
расскажет ли раскрытое окно

2006

Больная белая зима —
хрустящих простыней касанье
Из пуха пенного вязанье:
сиделки седенькой сума
наполненная тихой пряжей —
она на плечи мои ляжет:
от нежности сойду с ума
Забывшись
и забившись в угол
смотреть как багровеет уголь
из черного в червонный тон
Согреться сердцем и растаять —
моя мелодия простая
которую не слышит он
А завтра новый день случится
и я свободна
и одна —
не мучаться проснусь —
учиться
словам «любовь»
«трава»
«весна»

2000

ПРАЗДНИК
КОТОРЫЙ ВСЕГДА СО МНОЙ

Маме

Мой ранний городок —
мой детский праздник лета
Азовских голубей прононс французский
и южный говорок
и памятник поэта
зажавшего тетрадь в ладони узкой
Какое солнце — пляж мой сумасшедший
где голоса детей и чаек не разлить
шуршащий шепот волн
в песок ушедший
на коже ощущать —
любить
И в бесконечность
императорской столицы
войдя
и видя клодтовских коней
которым из Фонтанки не напиться
так высоко взлетающим над ней
Жалею их — невольников искусства
как и себя —
влюбленную в их век
и бег
над временем
всё вверх и вверх
Преодолима ль красота искуса —
из моря вышедшей легко ли средь камней?

В степи горячей травы колют ноги
и по ночам языческие боги
вздыхают обо мне
Но стрелка «север юг» —
стрела моя до боли —
противоречье речи
и судьбы
Извечно дикое во мне восходит поле
и конь мой дикий вставши на дыбы
застыл над Петербургскою рекою
А море дышит и душа смеется
фонариком рукав на платье вьется —
мне девять лет еще
мне девять — на дцать
и это всё со мною остается

2000