творчество Веры Орловской > анфас > Ю. Коробченко. «Легкое дыхание поэта»

ЛЕГКОЕ ДЫХАНИЕ ПОЭТА

Когда читаешь или слушаешь Веру Орловскую, возникает ощущение, что для нее творение стиха такое же простое и естественное дело, как дыхание для каждого из нас. Слова словно сами собой выстраиваются в цепочку, из которой получается стихотворение.

читаем мы, и нас не раздражает отсутствие знаков препинания, хотя в другом случае это могло быть воспринято как некий «выверт». Кажущаяся простота дела — расставить определенные слова в определенном порядке, — завлекает многих, но только избранные становятся поэтами. И, возможно, именно в этом заключена магия и самая главная тайна творчества.

Вера Орловская по-своему пытается разгадать ее, в одном случае перевоплощаясь:

А в другом — настраивая себя, как чувствительный приемник, на соответствующую волну:

И тогда для нее становятся подвластны и тревоги созвездий — серебряных лосей, «гуляющих в небесах» и «чаянье сердца» родного рядом, «мудрость горькая» египетского сфинкса и любовь к жизни — «порой сквозь слезы»…

Выросшая в знойном Приазовье, она сохранила в своей чувственной памяти буйство красок и ароматов юга. Там даже пласты солончаков «бордово-красно-цинково-лиловы». А у принявшего ее и ставшего родным Петербурга другие тона — «зеленый и болотный или пожухлый как трава». Но этот контраст не является противопоставлением, и в стихотворении «Городу» поэтесса скажет: «Я, будучи твоей по сути — по любви, / молюсь на купола твои…». А затем подтвердит:

Для ее лирической героини Петербург — город, в котором рушится любовь и рождаются новые надежды.

Стихи, посвященные теме обретения любви, душевных переживаний, лирического психологизма, в полной мере соответствуют понятию женская поэзия в том его смысле, как это применимо к творчеству Анны Ахматовой и Марины Цветаевой. И не случайно два эти имени называет автор, обращаясь к любимым поэтам.

Есть, правда, в сборнике и еще одна женщина-поэт — это Климена, героиня неизданного «античного» романа «Письма с Понта» (от ее лица, в стиле еще одной любимой поэтессы, но теперь уже древнегреческой — Сафо, написан целый цикл стихотворений).

Здесь, как и в других стихах раздела «Нечаянный свет», срабатывает стрелка «север-юг», связывающая в новой книге поэта «классические» петербургские мотивы с «античными» реминисценциями.

Она то свободно обращается к «покинутому временем» Марку Аврелию, обещая подождать его «под обагренными осенью русскими кленами», то представляет себя в образе воображаемой понтийской поэтессы.

Так в воображении Веры Орловской живут и существуют поэты и поэзия: неподвластные времени, не приживающиеся в неволе, ранимые и человечные…

Таким, думаю, предстанет перед читателями и автор этого сборника.

Юрий Коробченко